Ирина Булгутова. О творчестве Жоржа Юбухаева

Творчество Жоржа Долгоровича Юбухаева – еще одна самобытная страница бурятской литературы, хотя самого поэта, наверное, нельзя отнести к первому ряду творцов национальной литературы, тем не менее каждый голос в ней ценен и незаменим. Само имя поэта звучит для нас органично, хотя сочетает французское имя, отчество, образованное по имени матери, фамилию, имеющую диалектное звучание. Может и не случайно рифмуется самим поэтом его фамилия на родном языке со словом «птица» (шубуухай-Юбухай)? Ведь из всех людей именно поэтам доступна в максимальном приближении легкость и свобода птичьего полета.

Нөөдэр, үглөөдэр эндээ

Нэрым шашалдаха шубуухайд.

Yглөө, нүгөөдэр сэнгээд –

Yетэн танай Юбухайб.

(Сегодня и завтра здесь

Имя мое прощебечут птицы.

Завтра и послезавтра в приволье –

Ровесник ваш Юбухаев).

На первый взгляд, поэзия Жоржа Юбухаева кажется ясной и понятной в сердечной простоте воспевания родной земли, солнца, огня, утра и вечера, всех радостей и забот земной жизни.

Дээшээ дэгдэхэдээ,

Уурхайта газараа магтадаг,

Доошоо буухадаа,

Огторгойнгоо агаар магтадаг  —

Дууша жэргэмэл шубууд.

(Взлетая вверх, к небесам,

Поют славу земле, на которой их гнездышко.

Опускаясь вниз, к земле,

Поют славу небесам –

Певчие птицы).

Магтаалы – традиционная жанровая форма бурятской поэзии, здесь поэт по-своему осознает эту традицию, в этой миниатюре Юбухаева звучит и философская мысль о миге осознания ценностей жизни. В поэзии Юбухаева зримо предстает будничная, обыкновенная деревенская жизнь в ее неспешном течении, вполне земные реалии, с одной стороны; с другой, слышится и ощущается в его поэзии незыблемая вера человека и ощущение своей связи с вечностью. Мировоззренческие основы поэзии Ж. Юбухаева — это и традиционный культ природы, и буддийская вера, элементы верований органично сплетены в единое целое образного поэтического ряда.

Читателю его стихотворений может показаться порой, что поэт пишет обо всем, что видит, старательно и подробно описывая все вокруг себя, констатируя очевидные и привычные вещи, пряча свое отношение и сам момент поэтического вдохновения в живописании и создании картины.

Возьмем, к примеру, его стихотворение

«Зуhаландаа»

(На летнике)

Таабай тээбиин тодхоhон

Таатай тииргэн зуhаланда

Эжы абын үдхэhэн

Эреэгшэ малаагшад садхалан.

Яһаа таһа хатаһан

Ябталма хондообо ханатай,

Шэнэһэн модон холтоһоор

Шэб гэтэр дараатай.

Хуһан сагаан үйһөөр

Хушаад дээрэһээнь шоройлһон

Сагай үнихэн гүйдэлэдэ

Сарааш ороогүй оройдоош

Найман ханатай гэрынь

Нүүдэл hуудал гэршэлнэ.

Нээмэл халхабша тооноорнь

Далита харасгай ороно.

Байра уурхай соогоо

Найдал хүүгэдээ үргэнэ.

Тагууд дээрэ табяатай

Түмэр модон амһартаар

Сагаан эдеэн салгидан,

Сагай hайхани гэршэлнэ.

(На уютном летнике, утоптанной стоянке,

Основанных еще дедушкой и бабушкой,

Скот, размножаемый родителями,

(Пеструхи и Рыжухи) в сытости пребывает.

Летник имеет насквозь просохшие

Кондовые стены.

Он надежно покрыт

Лиственничной корой.

 Сверху на белую бересту

Засыпали слой земли,

И хотя прошло много времени,

Ничего не изменилось,

Восьмистенный летник –

Примета кочевого образа жизни.

Через открытое отверстие очага

Залетает ласточка.

В своем привычном месте, гнездышке

Растит деток – надёжу свою.

На полках стоят в ряд

Самые разные посудины, и железные, и деревянные.

Белой пищей они переполнены.

Прекрасной поры приметы.  

(подстрочный перевод).

Образы уходящего прошлого или «уходящие образы» — в литературах сибирских народов применяется и такое обозначение.  В стихотворении Ж. Юбухаева почти документально воссоздан образ восьмистенного дома-летника (Рубили восьмистенку, видимо, как память о юрте? Такие деревянные строения еще в прошлом столетии можно было увидеть в Тунке).

Удивительно гармоничный взгляд на мир предстает в этом стихотворении, идиллически уютен мир родного дола. Сколько счастья, «довольства и труда» в созданной поэтом цельной картине быта! Достоверность деталей такая, что почти каждая из них становится символом (восемь стен, белая пища), уводя в бесконечную даль обобщений. Сколько устойчивости в изображаемом жилище, предназначенном только для жизни летом, сколько уюта и душевного тепла уже в кличках коров, называемых по их масти, в том, что ласточка имеет свой законный угол в человеческом жилье! Невозможно описать самый роскошный дворец так, как описывает простой поэт родом из Тор восьмистенный летник.

У Жоржа Юбухаева много стихотворений про свою малую родину — про Торы, где он прожил большую часть своей жизни. «Тоорын хүнүүд тооһорхуу» (Богато и привольно живут в Торах) – так по смыслу можно перевести поговорку жителей Тунки. «Буян хэшэгэтэ Тооромни» (благословенные Торы) пишет поэт в одном из стихотворений.

Өрөө һөөргөө бусабаб

Тоородоо, Тоородоо.

Өөдөө һүниндөө харабаб

Тооһон юрьеэн соо – одоёо.

(Вернулся я снова

В Торы свои, Торы.

Ночью взглянул на небеса

И увидел в клубах пыли – свою звезду).

Неспешный ритм, вдумчивый взгляд, особая наблюдательность отличают поэзию Жоржа Юбухаева. В его пейзажных стихотворениях природа показана в процессе неуловимых, казалось бы, изменений.

Хойто мундаргын орой мүнгэн –

Хоймор талаяа толотуулна.

Бусалhан хүүюурэй манан хүнгэн –

Буржытар хүйтэн агаар тууна.

(Вершины Саянских гор серебрятся,

Освещают Койморы.

Над кипящей с грохотом речкой легкий туман –

Клубится кругами холодный воздух).

Поэзия Ж. Юбухаева импрессионистична, поэтический взгляд фиксирует ритм самой жизни, наверное, не случайно последний сборник поэта, изданный в 2015 году, и называется так: «Зүрхэнэй сохисонууд, наһанай хэмжээнүүд. Биение сердца, счет жизни».

Много счастливых открытий ждет вдумчивого читателя юбухаевской поэзии, ровным ласковым теплом веет от его размеренных строк, по-новому осознаешь ценности жизни.

Yглөөгүүр

(Утром)

Yбэлэй хүйтэн агаар хонгёо,

Yглөөгүүр галаа түлинэб эртэ.

Yүдэеэ нээжэ, дэлхэйдэ дохёод,

Yүрэй толо уринаб гэртээ.

Yндэр огторгой өөдэ сэхэ

Yдхэн сагаан утаан бааяна.

Yрхэтэ гэрыемнай дулаасуулhан

Yнэһэтэй гал дээрэ сай шааяна.

(Зимний холодный воздух звонок.

Растапливаю огонь в очаге спозаранку.

Открыв двери, кланяюсь земле,

Приглашаю к себе в дом утренние лучи.

В высокое небо прямо вверх

Густой белый дым клубится.

Наш дом согревает огонь в очаге,

Кипит на нем с шумом чай).

Быт, сквозь который светится краткий миг ощущения гармонии и красоты. Есть момент ритуальности в этом утреннем поклоне родной земле, приглашении в дом солнечных лучей; у жителей Торской котловины у подножья Саянских гор, где располагается культовое место Буха-ноён-баабай, такое отношение и восприятие жизни закономерно. Прекрасно, что родился и сформировался поэт, который сумел его выразить в своем слове. Грустно, что он уже ушел из жизни, не оцененный в полной мере, ушел вслед за плеядой блестящих поэтов, создавших золотой век бурятской поэзии.  Жорж Юбухаев всегда был верен осознанному им когда-то своему поэтическому призванию. Не знаю, можно ли назвать Жоржа Юбухаева последним из могикан, но в венке бурятской поэзии его творчество, может быть, не самый приметный, но один из благоуханнейших цветов.

Буряад хүжэ

(Бурятский фимиам)

Буряад талым

Булта сэсэгүүдые

Бэедээ абаhан

Буряад хүжэ.

Холо харгым

Уйдхар гунигуудые дараһан

Буряад хүжэ.

 (Земли бурятской

Все цветы

В себя вобрал

Бурятский фимиам.

Дальней дороги

Все горести рассеял

Бурятский фимиам).

Запах таежного можжевельника, который окуривает и очищает пространство, записанный поэтом в тункинской огласовке hандя зай, становится у Юбухаева символом бурятской народной жизни.

Тахимал Бурханайнгаа дэргэдэ

Тан зула бадаргааха гарбалтайбди.

Заяан энэ ёhын зэргэдэ

Сагаан hүнэй дээжын сэржэмтэйбди.

(У подножья почитаемого алтаря

Издревле мы воздаем воскурения.

Эти обычаи завещаны нам,

Белой пищей мы приносим воздаянья).

От быта к бытию – каждый по-своему осознает и проходит этот путь, Жорж Юбухаев же был выразителем традиции, в которой сакральное отношение к миру, природе, жизни было естественным как дыхание.

Ирина Булгутова

Поможем сайту!